Неточные совпадения
Была в этой фразе какая-то внешняя правда, одна из тех правд, которые он легко принимал, если находил их приятными или полезными. Но здесь, среди болот, лесов и гранита, он видел чистенькие города и хорошие дороги, каких не было в России, видел прекрасные
здания школ, сытый скот на опушках лесов; видел, что каждый кусок земли заботливо обработан, огорожен и всюду упрямо трудятся, побеждая
камень и болото, медлительные финны.
«Германия — прежде всего Пруссия. Апофеоз культуры неумеренных потребителей пива. В Париже, сопоставляя Нотр Дам и Тур д’Эйфель, понимаешь иронию истории, тоску Мопассана, отвращение Бодлера, изящные сарказмы Анатоля Франса. В Берлине ничего не надо понимать, все совершенно ясно сказано
зданием рейхстага и “Аллеей Победы”. Столица Пруссии — город на песке, нечто вроде опухоли на боку Германии,
камень в ее печени…»
Иногда выражала она желание сама видеть и узнать, что видел и узнал он. И он повторял свою работу: ехал с ней смотреть
здание, место, машину, читать старое событие на стенах, на
камнях. Мало-помалу, незаметно, он привык при ней вслух думать, чувствовать, и вдруг однажды, строго поверив себя, узнал, что он начал жить не один, а вдвоем, и что живет этой жизнью со дня приезда Ольги.
Он благоговейно ужасался, чувствуя, как приходят в равновесие его силы и как лучшие движения мысли и воли уходят туда, в это
здание, как ему легче и свободнее, когда он слышит эту тайную работу и когда сам сделает усилие, движение, подаст
камень, огня и воды.
Райский еще «серьезнее» занялся хождением в окрестности, проникал опять в старые
здания, глядел, щупал, нюхал
камни, читал надписи, но не разобрал и двух страниц данных профессором хроник, а писал русскую жизнь, как она снилась ему в поэтических видениях, и кончил тем, что очень «серьезно» написал шутливую поэму, воспев в ней товарища, написавшего диссертацию «о долговых обязательствах» и никогда не платившего за квартиру и за стол хозяйке.
Китайцы и индийцы, кажется, сообща приложили каждый свой вкус к постройке и украшениям
здания: оттого никак нельзя, глядя на эту груду
камней, мишурного золота, полинялых тканей, с примесью живых цветов, составить себе идею о стиле
здания и украшений.
Можно ли оставить
камень на
камне этого глупого, пошлого
здания des us et coutumes, [нравов и обычаев (фр.).] годного только для слепой и выжившей из ума старухи, как Фемида?
Дрожат
камни мостовой, звенят стекла, и содрогаются стены
зданий.
— Я знаю чему! — подхватила Настенька. — И тебя за это, Жак, накажет бог. Ты вот теперь постоянно недоволен жизнью и несчастлив, а после будет с тобой еще хуже — поверь ты мне!.. За меня тоже бог тебя накажет, потому что, пока я не встречалась с тобой, я все-таки была на что-нибудь похожа; а тут эти сомнения, насмешки… и что пользы? Как отец же Серафим говорит: «Сердце черствеет, ум не просвещается. Только на краеугольном
камне веры, страха и любви к богу можем мы строить наше душевное
здание».
Внизу шумело пенистое течение реки, на скалах дремали
здания городка, а под ними из
камней струилась и падала книзу вода тонкими белыми лентами.
Но он спал, когда поезд остановился на довольно продолжительное время у небольшой станции. Невдалеке от вокзала, среди вырубки, виднелись
здания из свежесрубленного леса. На платформе царствовало необычайное оживление: выгружали земледельческие машины и
камень, слышалась беготня и громкие крики на странном горловом жаргоне. Пассажиры-американцы с любопытством выглядывали в окна, находя, по-видимому, что эти люди суетятся гораздо больше, чем бы следовало при данных обстоятельствах.
Общая воинская повинность есть для правительств последняя степень насилия, необходимая для поддержания всего
здания; для подданных же она есть последний предел возможности повиновения. Это есть тот
камень замка в своде, который держит стены и извлечение которого рушит всё
здание.
— Очень эффектное, доктор. Наверно, от всех этих
зданий не останется
камня на
камне…
В синем небе над маленькой площадью Капри низко плывут облака, мелькают светлые узоры звезд, вспыхивает и гаснет голубой Сириус, а из дверей церкви густо льется важное пение органа, и всё это: бег облаков, трепет звезд, движение теней по стенам
зданий и
камню площади — тоже как тихая музыка.
Как будто в самом воздухе разлито нечто предостерегающее: «Смотри! только пикни! — и все эти основы, краеугольные
камни и величественные
здания — все разлетится в прах!» Или яснее: ежели ты скажешь правду, то непременно сквозь землю провалишься; ежели солжешь — может быть, время как-нибудь и пройдет.
Почти каждую минуту вдали на площадь ложилась тень, ползла по
камням, лезла на деревья, и такая она была тяжёлая, что ветви деревьев качались под нею; потом она окутывала церковь от подножия до креста, переваливалась через неё и без шума двигалась дальше на
здание суда, на людей у двери его…
Климков согнулся, пролезая в маленькую дверь, и пошёл по тёмному коридору под сводом
здания на огонь, слабо мерцавший где-то в глубине двора. Оттуда навстречу подползал шорох ног по
камням, негромкие голоса и знакомый, гнусавый, противный звук… Климков остановился, послушал, тихо повернулся и пошёл назад к воротам, приподняв плечи, желая скрыть лицо воротником пальто. Он уже подошёл к двери, хотел постучать в неё, но она отворилась сама, из неё вынырнул человек, споткнулся, задел Евсея рукой и выругался...
Вровень с карнизами этого
здания приподнимется и станет во главе угла
камень, который долго отвергали зиждущие: встанет общественное мнение, встанет правда народа.
Оказалось, что в этих благодатных краях все уже до такой степени процивилизовано, что мне оставалось только преклониться ниц перед такими памятниками, как акведуки (пожарные бассейны), пирамиды (каланчи), термы (народные бани), величественные
здания волостных и сельских расправ, вымощенные известковым
камнем улицы и проч. и проч.
Всякий кладет свой
камень при построении
здания народной литературы; велики или малы эти
камни, скрываются ли внутри стен, погребены ли в подземных сводах, красуются ли на гордом куполе, — все равно, труды всех почтенны и достойны благодарных воспоминаний.
Всё теснее сдвигает человек этот вокруг меня
камни стен, опускает он свод
здания на голову мою; тесно мне и тяжело в пыли его слов.
Но вдруг опять… Сон это или действительность? Копыта наших лошадей гулко стучат по деревянной настилке моста… По обеим сторонам не
камни, не река, не скалы с шумящими вверху деревьями, а перила моста и… фонари! Впереди какое-то двухэтажное
здание с светящимися окнами и яркие цепочки фонарных огоньков уходят в перспективу улицы…
В одном большом городе был ботанический сад, а в этом саду — огромная оранжерея из железа и стекла. Она была очень красива: стройные витые колонны поддерживали все
здание; на них опирались легкие узорчатые арки, переплетенные между собою целой паутиной железных рам, в которые были вставлены стекла. Особенно хороша была оранжерея, когда солнце заходило и освещало ее красным светом. Тогда она вся горела, красные отблески играли и переливались, точно в огромном, мелко отшлифованном драгоценном
камне.
Устройство общей жизни людей посредством законов, поддерживаемых насилием, без внутреннего совершенствования, это всё равно что перекладывание без извести из неотесанных
камней на новый лад разваливающееся
здание. Как ни клади, всё не будет толка, и
здание всё будет разваливаться.
Под всё
здание нашей жизни вместо
камня подложены надутые воздухом пузыри.
Какой-то болезненный, дрожащий, сумрачный отпечаток испуга и тревоги отпечатлевался не только на лицах, но как будто на самом городе, на
камнях, на
зданиях, на стеклах, в самих улицах, в свинцовой ряби вод!..
Посредине большого двора, вымощенного гладким широким белым
камнем, возвышалось куполообразное
здание с ваннами и душами, и наши русские были очень удивлены, увидавши дам-европеек, которые выходили из своих номеров, направляясь в ванны, в легких кобайо, широких шароварах и в бабушах на босую ногу. Оказалось, что это обычный костюм во все часы дня, кроме обеда, к которому мужчины являются в черных сюртуках, а то и во фраках, а дамы — в роскошных туалетах и брильянтах.
Нравственность надо различать. Есть известные виды социального зла, которые вошли в учреждения страны или сделались закоренелыми привычками и традициями. Такая безнравственность все равно что рабство древних, которое такой возвышенный мыслитель, как Платон, возводил, однако, в краеугольный
камень общественного
здания.
Фасад дома всегда нравился Палтусову. На улицу он весь был выштукатурен и выкрашен темным колером. Со двора только нижний этаж выведен под
камень, а остальные оставлены в кирпичиках с обшивкой настоящим
камнем. Калакуцкий любил венские постройки, часто похваливал ему разные дома на Ринге, новые воздвигавшиеся
здания ратуши, музеев, университета.
Глухие переулки оканчивались поперечными
зданиями также теремов боярских, вышек, высоких заборов со шпильками, в угрозу ворам, которые бы вздумали лезть через них, и каменных церквей с большими пустырями, заросшими крапивой и репейником, из которых некоторые были кладбищами, и на могилах мелькали выкрашенные кресты и белые, поросшие мхом
камни.
Здание это было окружено каналом с каменной балюстрадой, за которой все пространство до
здания устлано было шахматными белыми и синими мраморными плитами, берега и дно канала были выложены сперва деревом, а потом
камнем, через канал были красивые подъемные мостики.
Такова, например, была «Троицкая тюрьма» или «волчья по-гребица», как называли эту тюрьму хорошо знакомые с ней дворовые и крестьяне. Тюрьма эта была длинным, низким
зданием, сложенным из громадных булыжных
камней, и крытая черепицей тёмнокрасного цвета. Оно находилось в отдалении от других жилых и нежилых построек и производило одним видом своим гнетущее впечатление.
Свобода и равенство царствуют между нами; под именем вольных каменщиков мы будем стараться вкупе о восстановлении
здания, основанного на краеугольных
камнях, изображенных в сей священной книге.
В эту самую минуту среди замка вспыхнул огненный язык, который, казалось, хотел слизать ходившие над ним тучи; дробный, сухой треск разорвал воздух, повторился в окрестности тысячными перекатами и наконец превратился в глухой, продолжительный стон, подобный тому, когда ураган гулит океан, качая его в своих объятиях; остров обхватило облако густого дыма, испещренного черными пятнами, представлявшими неясные образы людей, оружий,
камней; земля задрожала; воды, закипев, отхлынули от берегов острова и, показав на миг дно свое, обрисовали около него вспененную окрайницу; по озеру начали ходить белые косы; мост разлетелся — и вскоре, когда этот ад закрылся, на месте, где стояли замок, кирка, дом коменданта и прочие
здания, курились только груды щебня, разорванные стены и надломанные башни.
В этот день положен был краеугольный
камень, идеал этого дивного
здания; но нужно было еще полвека, чтобы гений Браманте пришел осуществить его.
Я знаю, что вы обладаете таким сердцем. Притом вы любительница хорошеньких; моя протеже не из числа тех, которые остаются незамеченными, в чем вы, конечно, сами убедитесь, а потому я надеюсь, что, посылая ее к вам, я тем самым кладу первый
камень в основание устройства ее жизненной карьеры — вы же довершите
здание».